пятница, 29 декабря 2006 г.

НГ!

ПОЗДРАВЛЯЮ ВСЕХ!
Щастя, денег и не болеть, разве только творческой лихорадкой!


Отдельное спасибо новым фрндам-отаку – в качестве подарка:
Справочник-путеводитель: 20-21 серии "Samurai Champloo" – рад, что успел, правда, не всё, но так даже лучше:
>>> Сямисэны, годзэ и «Кузуноха но ковакарэ»
>>> Мидзуко куё, Кисибодзин и – внимание – новая версия того, как ветряные вертушки связаны с подсолнухами
>>> кама-яри, дзюмондзи-яри, магари-яри и дзодзюцу
>>> Муген в очках, Дзин в исподнем, а Фуу вообще голая
продолжение - воспоследует

Персональное АРИГОТО тем, без кого этот год был бы совсем другим: pictureblood и morry_slc.

Низкий поклон сэнсею, urus_hay и djozi_bo

Очень рад развиртуализации с bazooka_john, exxellenz, vrochek, ivan_naumov, jelounov, jessie_rabbit, julia_ostapenko, kolodan, rybachka_sonya.
Извиняйте, если кого забыл-напутал.
Мне понравилось.

Приветствую всех новых френдов!

На РАСКОНЕ – буду!
Жду.

Поздравляю всех-всех-всех и желаю как следует отпраздновать!

четверг, 28 декабря 2006 г.

???

Я на самом деле ВИДЕЛ МОЛНИЮ прямо сейчас, или это глюк?

текущее - японоэнциклопедическое

Странно, если бы этого не случилось
shimosawa, я тут по 20-й серии "Чамплу" рою - и таки всплыл тот самый сын лисы-оборотня, Абэ но Сэймей наш дорогой
Сразу вспомнился тот клип по фильму - помнишь, ты мне показывала?
гы

Koishiku ba
tazunekite miyo
izumi naru
shinoda no mori no
urami kuzunoha

Текущее

Читаю Рут Бенедикт «Хризантема и меч. Модели японской культуры»

Санкт-Петербург, "Наука", 2004


Москва, РОССПЭН, 2004

Настоятельно советую всем, кто так или иначе «потребляет» Японию – хоть в виде аниме, хоть по часть боевых искусств. Это из разряда НАДО.
Первая книга, где сделан доскональный анализ ПОЧЕМУ и ЗАЧЕМ всё так, как есть – и никакого идиотского «ах, какая необычная культура!» или «вот как бывает».

Также советую «Хризантему и меч» всем, кто планирует освоить тему «контакт с инопланетянами» и вообще делает попытки выдумать новую цивилизацию.
Во-первых, это очень грамотное антропологическое исследование, и научиться тому «как думает учёный-антрополог» по ней вполне можно.
Во-вторых, это предельно доскональное исследование того, как и почему думает представитель определённой национальности. На основе этой книги, при управлении условиями, можно много «насочинять».
Ну, это просто интересная и умная книжка (для тех, кто спокойно потребляет книжки без картинок и разговоров). Почти фантастика по части «нестандартного мировоззрения».

ЗЫ:
Мини-прозу жалко.
Зайцам спасибо!
Поскольку сам третий месяц делаю свой проект, понимаю их чувства. Когда делаешь что-то сам и много, имеешь полное моральное право пренебрегать интересами участников. Это не значит «не уважать» или «предать», это просто решение того, кто имеет право принимать такое решение. Тем более, что Мини-проза не отличалась либеральностью.
Не забуду, как вычищал мат из «Триады». Это было... эээ... дисциплинирующе.

Для меня Мини-проза останется эталоном модерирования. За это тоже отдельное спасибо – хорошо иметь пример, с чем можно сравнивать.

А конкурс и впрямь в какой-то степени сдулся. Утратил статус «той самой Мини-прозы». Значит, всё правильно.

среда, 27 декабря 2006 г.

вторник, 26 декабря 2006 г.

отчёт

Гип-гип-ура!
Мы снова в дороге
19-я серия "Samurai Champloo" – добро пожаловать и приятного аппетита:
>>> Христианство в Японии – очень показательная история
>>> Огнестрельное оружие там же – не менее поучительно
>>> Белка-летяга как предтеча Чипа и Дэйла
>>> Художественные анахронизмы и митральеза на основе аркебузы


продолжение - воспоследует
...а впереди слепая Сара, голый Муген, Дзин-опять-с-рыбами, вечноживой Миямото Мусаси и драка под дождём
эх, успеть бы до праздников!

текущее - предновогоднее

Жизнь подсовывает испытания – главное, идти вперёд и думать о том, что всё закончится,
а год заканчивается не так, как предполагал вначале, но результат превосходит все ожидания.
.........Главное, идти вперёд и не переживать по поводу того, что было между 01.I и 31.XII.
– думал сменить работу – сменил жильё
– надеялся хоть что-то изменить в жизни – изменил так, как даже не мечталось
– начал сайт и закончил переживать по поводу некоторых проблем
Удивительно, но не растерял почти никого из френдов, даже новые появились (а после Роскона было опасение недосчитаться)
–– посмотрел-послушал-прочитал охренительное количество отличнейших вещей
–– пообщался и продолжаю общаться с потрясающими людьми

За год накопилось столько всего хорошего, что сам год и его события можно спокойно засчитать за один большой ПОДАРОК.
Спасибо вам всем!

понедельник, 25 декабря 2006 г.

Текущее, отчётно-вопросительное

Отчетное:
Врочек предложил, Зайцы подтвердили. Читал финал мини-прозу и матерился:

Вопросительное:
Для Orghtq
Сударыня! Это вы написали:
«Ой! Это так классно! Я вообще люблю что-нибудь новое, особенно про любовь или про японию! Давай дружить, Рассел Ди Джонс! А? Давно хотела завести такого классного умного целеустремленного настойчивого начитанного и энергичного друга! Мы можем даже вместе сходить в кино - я была бы рада сходить в кино с таким парнем! Что ты можешь предложить? Я готова рассмотреть твои предложения! Пиши мне, пожалуйста, на orghtq@rambler.ru Поздравляю тебя с переездом и очень рада за тебя! Напиши мне, жду твоего ответа...»
?
Мне очень лестно, но я не люблю анонимных знакомств.
Все, с кем я общаюсь, чьи посты читаю, обогащают меня духовно, эстетически и умственно, иного не приемлю и «просто так» общаться не могу.
Расскажите о себе, дайте ссылку на свой журнал или сайт – а потом уже можно и о кино речь заводить.

пятница, 22 декабря 2006 г.

текущее - щастливое

Гип-гип-ура!!!
Я переехал.
Новый рекорд: за 12 дней упаковаться-найти-почти распаковаться (только книги осталось).
Уфф...
Сегодня мне настроят комп – кстати, хороший повод переустановить винду и почистить диск С.
Переезд вообще хороший повод для многого.
Так что – рекомендую.

Спасибо всем, кто проявил дружеское участие!

Тома – у меня к тебе практически он. При следующей встрече анимы подтащу – «Кемонозуме» и «Мусиси». Чего ещё?

ЗЫ: тут мне пан Врочек предложил порецать Мини-Прозу. Моего раска там нет – я, видимо, слишком оптимист, и тема «мир – хоспис» никаких эмоций не вызывает. Но поработать санитаром леса...
Если Зайцы не против, займусь. Нэ?

среда, 20 декабря 2006 г.

раз пошла такая пьянка... сказка про дракона - стилеобразно - не моё

Сказка о Драконе по….
…английски:
- Дракон! - сказал Рыцарь, - Я прибыл, чтобы убить тебя и освободить принцессу.
- Очень хорошо, сэр - сдержанно ответил Дракон, - До или после чая, сэр?

…итальянски:
- Не отпирайся, ladro, - сказал Рыцарь, - Ты думал, дон Чезаре забыл про тебя? Мы знаем про твои махинации все. Мы внедрили к тебе своего человека месяц назад.
Дракон в ужасе обернулся.
- Ничего личного, caro, - сказала Принцесса, - Это просто бизнес.

…китайски:
И когда Рыцарь Ху приблизился к Дракону-владыке Лун-Вану, он пал ниц и попросил руки его дочери, несравненной Принцессы Восточного Моря.

…американски:
- Вы же знаете, сир, я завязал, - сказал Рыцарь.
- Это особый случай, сынок, - сказал Король, - Ты помнишь своего напарника, Дракона?

Дихотомия-1

«[Во время Второй мировой войны] Япония утверждала, что дух – это всё и он вечен. Материальные вещи, конечно, тоже необходимы, но они играют подчинённую роль и со временем терпят крах. «У материальных ресурсов есть предел, – провозглашало японское радио, – по той причине, что материальные вещи не могут существовать тысячелетиями». Эта ставка на дух в военных буднях проявлялась буквально: в японских военных наставлениях использовался лозунг, который не был сочинён специально для данной войны, а корнями уходил в традицию: «Противопоставить наше умение их числу и нашу плоть их железу». Все военные уставы начинались строками, выделенными жирным шрифтом «Прочитай это, и война будет выиграна».
Даже в среде гражданского населения японские власти понимали тезис о превосходстве духа над материальными условиями буквально. Устают ли люди от двенадцатичасового рабочего дня на заводах и от постоянных бомбёжек? «Чем труднее становится нашим телам, тем выше над ними возносятся наша воля и наш дух».

Р. Бенедикт. Хризантема и меч. Модели японской культуры.

Эта книга была заказана ведомством военной информации США в 44 году, а выполнила заказ антрополог Рут Бенедикт.
Противник вёл себя совершенно не так, как это было во всех прежних войнах.
Можно сказать, что это был первый опыт «войны миров» и «столкновения цивилизаций», но разговор не об этом. Но разговор не об этом.

Мировоззрение японцев было сформировано с одной стороны, ограниченностью ресурсов, с другой – строгой регламентацией жизни каждого человека. Иерархия и ограничения.
Но это не сделало из них роботов.
Наоборот.
Примат духа над материей. Идеализм. Умение чувствовать и понимать прекрасное. Стремление к этому идеальному.

Известное утверждение западных «пророков» о том, что Большой Брат уничтожает человека в человеке – и где этот «человек»? Прославленная свобода и гедонизм дали более чем отрицательный результат.
Вот только телесное и материальное, получив власть, не хотят с нею расставаться. Своё, родное, тёпленькое – как же его? Не отдам! Не позволю!!

вторник, 19 декабря 2006 г.

Уррра! Теперь он у меня есть!!!

Битва железных чайников - как она есть

http://www.ogoniok.com/4975/2/
плакал и бился об пол
нет, как характерное проявление либерастической журналистики - идеально
но всё равно смешно
типа - выбирайте, что вам ближе
угу - щаззз

ЗЫ: А на сладкое - и более приятное - СЛОВА 2006 года: http://www.bg.ru/article?id=6329
Проверьте, насколько вы в курсе
ПРЕВЕД - самое ужасное слово года. А я узнал, ху из "Перельман". Во ведь!

текущее-архиваторское

Статья по 19-й серии будет в начале следующей недели - материал собран, но переезд, мля... который пока ещё на стадии архивация имущества–осмотр вариантов, ну и работать тоже надо... А так хотелось до новогодних уложиться!..

Архивация проходит успешно: как и ожидалось, книг-дисков-материалов мастерской настолько больше собственно имущества, что к упаковке этого имущества (одежда-техника) даже ещё не приступал, а пакуюсь неделю, а на уя мне столько книг-дисков-материалов мастерской - лучше не спрашивать.

Есесьно, нет ни сил, ни времени на что-нибудь новенькое из аниме, зато пересматриваю кассеты – те, что пойдут на выброс с расчётом потом докупить ДВД. По этому поводу пересмотрел «Ронина» и в который раз пропёрся. В первую очередь по Де Ниро, и если так пойдёт дальше, то это будет «третий сезон Де Ниро» в моей короткой, но богатой событиями жизни.

На очереди остальные его работы. Скорее всего, ранние. Впрочем, «Heat» тоже хорош.

А в «Ронине» секретные агенты – как раз после «Эквадора» такое смотреть. Разница между профи и дилетантом там сыграна в дуэте Де Ниро – Шон Бин. Ая-яй, надо было рекомендовать некоторым из рецензируемых в качестве ознакомления. Особенно эпизод с до, во время и после неудачной покупки оружия.

И ещё – погони там сделаны очень интересно: почти без саундтрека, совершенно без замедлений и всех этих красивых кувырков. Саундтрек там – визг шин, скрежет железа, вой сирен – и кажется, ещё чуть-чуть, и почувствуешь запах палёной резины. В который раз смотрю – и не могу оторваться.

ЗЫ: Приветствую всех новозафрендивших!
Я не понимаю, зачем, но всё равно приятно. Аригато.

понедельник, 18 декабря 2006 г.

Иезуиты - самураи?

Интересно, что некоторые исследователи считают причиной распространения христианства в средневековой Японии схожесть строгих законов братства иезуитов – и японского представления о долге «он» и «гири».

«Он» – долг перед родителями и императором. Его не оплатить – так же безмерно почтение к Создателю. Быть «рабом божьим» и «вечным должником» – много общего.

То, что даймё (местным «князькам») контакты с европейцами были выгодны – это понятно. В первую очередь, огнестрельное оружие, ну и ткани, вино и проч. Европейцы начали работорговлю, а покупали в первую очередь женщин. «Дочь за ружьё» – нормальный обмен в стране, где голод всегда рядом, а войны не прекращались последние 300 лет.

В Нагасаки португальцы подгребли под себя весь город, и пока Токугава не сказал «не понял?», они успешно продолжали вести бизнес и спасать души.

Но вот обычные люди – крестьяне, торговцы, бедные самураи. Они же поверили истово, и шли на крест (в Японии после запрета христианства христиан чаще всего казнили именно так – и не только христиан. Узнали новый способ казни и использовали). Они СТАЛИ христианами, по зову сердца, так сказать.

Другая сторона вопроса: иезуитов и другие католические ордена сейчас выставляют в крайне невыгодном свете, хотя цели они преследовали довольно практические : извести ересь. Но поскольку параллельно шла борьба с властью королевской (и свистопляска с лже-папами времён Барбароссы – лишь один из тысячи эпизодов, плюс отделение англиканской церкви, + ...), а заодно– и с растущей ролью городов,
церковь, а с неё и религия – проиграли.

В истории побеждает тот, кто описывает историю, а городские писали живее, вкуснее и смешнее монастырских хронистов. Поэтому методы иезуитов однозначно – зло. Методы же благородных самураев – жестоко, но до чего прекрасно!

Иезуитам не дали докрутить. Они использовали те же методы: за любое отступление от генеральной линии – мучительная публичная смерть. Только пространство у них было поболе, да и с противниками «не повезло». Иначе...

четверг, 14 декабря 2006 г.

текущее - книговедческое

Я нынче почти бездомный. Но это фигня – это ж не мировая революция и не пчёлы в жо... Правда, чем-то похоже – и на то, и на другое.

Так, о чём я?.. А, ну да... Я вчера начал упаковывать книги. То есть сначала я их вытащил из-под и из-за одной части комнаты и сложил посередине, на свободном пятачка между диваном и тумбочкой (на которой стоит пыльный «ящик», который я включаю только если фильм какой смотрю).

Места сразу не стало. И это только половина, если не треть библиотеки. Ой-вэй... Одновременно с упаковкой решил это дело слегка закаталогизировать. «Слегка» – это имя автора + название книги + жанр/направление + номер связки. Всё ж таки издательство, год выпуска и проч. – уже чересчур.

О чём это я? А, конечно... Каталогизировал, понимаете, каталогизировал – и при этом рыдал. Потому что испытывал еле преодолимое желание бросить всё на йух и почитать давно не читанное. Например, «Словарь сочетаемости слов русского языка». Или Апулея, которого я с первого курса (а было это, мля, не вчера) не открывал почти. Или ваще Гомера опять осилить. Но тока «Одиссею». На «Илиаду» у меня с бессонницей никак. Отрублюсь. А есть же ещё Рабле...

Потом была связка фантастики. Кинг, Сапковский, Олди (раннее-первое). «Дорогу» Олдей я бы перечитал. Наверное, буду. Сапковского только недавно – «Божье воины», а перед ними «Башню шутов». А вот продолжение «Тёмной башни» что-то не зовёт, не просит. После «Колдуна и кристалла» совсем прошло. Интересно потом будет проверить впечатления семи-где-то-летней давности и перечитать «Снежную королеву» Виндж и «Дочь стального дракона» Суэнвика. И – «Кольцо мечей» Арнарсон.

Сегодня буду вязать ишшо.

отчёт

18-я серия "Samurai Champloo" – яволь:
>>>Граффити, хирагана и нож-бабочка.
>>>Храмы, демоны и много японской еды.
>>>Астры, культурная революция Эдо и Энди Уорхол.
>>>Японско-буддийский ванька-встанька, розовый кабриолет и сыр.
>И ещё кое-что.
Приятного просмотра!

ЗЫ: В статье по 11-й серии обновление-дополнение: про дождевую куклу Теру-теру-бозу с личиком хенохеномохедзи и монаха, которому отрывают голову.

среда, 13 декабря 2006 г.

Флеш-моб

Открываю флеш-моб: а какие сайты, на которых вы часто бываете, обновили интерфейс?

Придумали это, как понимаю, по случаю Рождества – ну, а я, как техносинтоист, отношусь к этому с большим сомнением.
www.lingvo.ru меня несколько огорошили - опаньки, но вреде бы удобно
www.animenewsnetwork.com по этому поводу вообще начал тормозить

а вы говорите - "драконы!"

Вчера имел удовольствие слушать (правда, краем уха, а потом я вообще отрубился – не фиг было пить вино) мини-лекцию о психологических отличиях людей и драконов.

Вспомнил свой старый рассказ на эту тему. Вспомнил подобное «столкновение логик» в одном романе-в-ящике. Подумал о том, что поскольку лекция «не предварялась» уточнением понятий, ценность её сиюминутна.

Ну, поймут приключенцы дракона и увидят, в чём ошиблись. Однако какой смысл в попытках понять разум Иного, если не меньше разницы между человеком из цивилизованного города начала 21-го века и человеком же, вынужденном а)путешествовать; б) питаться нерегулярно; в) не иметь каждодневных будничных обязанностей, но подчиняться «цели» и «правилам» мира, где есть амулеты, вампиры и проч.

Наверное, это и есть одна из причин, по которой я не переношу «современную российскую фантастику» и, как правило, пишу не самые лестные рецензии на конкурсные шедевры. И с таким удовольствием читаю «Берег Утопии», где Стоппардом предпринята до удивления удачная попытка передать тип мышления, в том числе и российского дворянина-крепостника. В мелочах, парой фраз, в планировании своего будущего. Разница между Белинским и Бакуниным, Герценом и Огаревым. Мировоззрение, в основе которого те самые «возможности и желания». Бытие, определяющее сознание – звучит как банальность, но большинству авторов не хватает понимания этой избитой очевидности.

Попытаться влезть в голову человека, который никогда не умел читать и не видел телевизор. Который родился и вырос, скажем, в долине, окружённой горами, и ничего кроме этих гор никогда не видел. Солнце всегда встаёт с той стороны, а садится там. И жизнь расписана – с той же неотвратимостью, как за весной приходит зима, сначала ты вырастешь, потом тебе, к примеру, выберут жену, потом появятся дели, потом ты состаришься – и умрёшь. И столкнуть такой мир с миром «самодостаточного свободного человека выбора и воли».
Драконы отдыхают.

ЗЫ: Статья по 18-й серии ещё не закончена, но уже вылезла за лимит одного поста. Однако...

понедельник, 11 декабря 2006 г.

будни копирайтера - почти стихи

в одном абзаце текста пять раз повторил слово "удовольствие", только с разными эпитетами
ещё столько же - и будет оргазм
а мне ещё работать
мне ещё призы рожать - в стиле "только для женщин"
нет, вибратор не подходит, хотя слово "вибратор" на встрече повторили раз десять
а слово "удовольствие" прозвучало столько, что я уже не понимаю, что оно значит
я пишу его только потому, что пальцы помнят
но смысл растаял, растворился в каждой ложечке удивительно нежного сливочного йогурта...
а на что похож йогурт, вы и сами знаете

текущее - проблемное

Последние несколько месяцев (лет? не помню) моя дражайшая родительница страшно переживала по поводу отсутствия хоть сколько-нибудь значимых новостей в моей роскошно монотонной трудовой жизни.
Угу. Щас повалят – не разгребёшься.
Френды-москвичи, обращаюсь к вам:

Ищу жильё.
Комнату подселение (в пределах метро) или однокомнатную квартиру (в ближнем Подмосковье).


Такие дела. Чувствую, что становлюсь расистом... Ладно, бывает.

По крайней мере, это удобный повод пересчитать всё своё «добро».
Хотя при мысли об упаковке и перевозке библиотеки начинаю заикаться.

Заранее спасибо всем, кто откликнется.

ЗЫ: А по 18-й серии предстоит море работы. Одних видов Хиросимы, не говоря про культурологическую составляющую граффити и Энди Уорхала.

пятница, 8 декабря 2006 г.

текущее - пятничное

Проснувшись с непривычным ощущением покоя и удовлетворённости, я удивился увиденному сну – сны мне снятся редко (а то – спать по 3-4 часа), удивился звонку – мелодия не будильника, а смс-ки, прочитал смс-ку, посмотрел на часы, зафиксировал: 11:00 – и с воплем бииип!! попытался сыграть сцену «Побудка в армии».
Да уж. «Ты где – мы волнуемся». Да всё здесь...

Читаю «Берег Утопии» Стоппарда. Пьеса, которая встаёт перед глазами – и по «Розенкранцу и Гильденстерну» знакомое чувство юмора. Бакунины, Герцен и Ко.
Рекомендую.

Джессика! Вернись – я всё прощу.
То есть давай договариваться на завтра на «Лабиринт Фавна». Выбирай:
5 звезд (на Новокузнецкой) – 15:50
МДМ-кино – 13:00
Или здесь: http://msk.afisha.ru/cinema/movie/?id=14613128&date=2006-12-09

ЗЫ: 16-17 серии Самурайского Чамплу закончены и выложены: http://diary.ru/~champloo/?comments&postid=20258164
Внимание! Две текстильные загадки.

четверг, 7 декабря 2006 г.

KEMONOZUME - рецка для otaku


«Кемонозуме» – Джазовые вариации далёкого космоса


В поисках своего мира в безграничной вселенной аниме приходится высаживаться на очень разные планеты. Иначе никак – пока не сядешь… то есть пока не посмотришь пару-другую серий, останешься в неведении, какое там небо и чем там пахнет. Чтение рецензий в этом случае уподобляется изучению опыта первопроходцев. И хотя любой отчёт всегда остаётся субъективной точкой зрения, без путевых дневников, отзывов и комментариев никак не обойтись. Прежде чем скачивать, покупать (или просить у друзей) очередную «свежатинку», каждый отаку хочет и имеет право знать – есть ли жизнь на этом марсе и стоит ли вообще туда заглядывать. Что касается «Кемонозуме», то вещь получилась настолько на «любителя», что лучше никого не слушать и просто попробовать самому – опуститься, снять шлем, вдохнуть полной грудью и оценить ощущения.

В «Кемонозуме» либо влюбляешься с первого взгляда и насмерть, либо с криком «что это за бббиип?!» стартуешь подальше и долго потом приходишь в себя в знакомом созвездии Миядзаки, Синкая или J.C. Staff. Это не значит, что одно хуже другого или наоборот. Но произведения типа «Mind Game» или «Paranoia Agent» приучают с опаской подлетать к каждой новой звёздной системе. Может шендарахнуть так, что застрянешь навсегда, и как после приёма «кислоты» будешь дальше мучиться с изменёнными мозгами.

Этот сериал подходит прежде всего тем, кому уже тесно в исследованной части космоса. Кто успел изучить и принять разные формы и виды красоты, энергии и страсти – и не прочь расширить границы знакомого мира. Кто продолжает ценить кавай, глянец и безмятежную акварель, но не считает, что белый свет сошёлся клином на стилях Мураты Рейнджа, Ядзавы Ай или Умино Тика. «Кемонозуме» может стать хорошей проверкой на гибкость восприятия. А поскольку «пока дерево гибкое – оно растёт», от этого приключения лучше не отказываться, основываясь лишь на разочарованном ворчании недовольных.

Также не стоит обращать внимание на предупреждение типа «Осторожно: НЕ красивое аниме». «Кемонозуме» оказывается чертовски красивым и живым – особенно если иметь в виду, что красота не относится к какому-то конкретному типу дизайна, творческой манере и степени анатомической достоверности. Экспрессию этого сериала можно сравнить с игрой гениального актёра «в летах», который не стремится демонстрировать гладкость кожи или волнующие секреты фигуры, но способен одним лёгким жестом, поворотом головы или полуулыбкой выразить всю глубину чувств, и увлечь, и заставить забыть о погрешностях реальности.

Впрочем, есть одно важное условие: «Кемонозуме» категорически противопоказан отаку с хроническим пристрастием к традиционным стилям аниме. Все эти чёрточки и штрихи, карикатурно-гротескная неестественность, овалы и треугольники вместо нормальных фигур и лиц и прочие нестандартные перегибы могут вызвать вполне справедливое возмущение – примерно такое, какое испытывают поклонники Глазунова на выставке современного искусства.

Но вместе с тем «Кемонозоме» не имеет отношения к сериалам из разряда «смотрите, как мы ещё умеем». Это не просто галерея новых способов заливки, отрисовки и совмещения анимации и фотографии, а в первую очередь яркая и захватывающая история с классическим сюжетом о любви и выборе своего пути. А рваный экономный стиль наброска помогает передать мельчайшие подробности эмоций и ощущений – они у героев столь же нешаблонно-непривычные, как и всё остальное в сериале. Требуется время, чтобы вжиться в этот мир, чтобы в какой-то момент обнаружиться: аниме про борьбу с чудовищами может быть более достоверным, чем иное произведение под грифом «повседневность».

Чего стоит одна только история про «любовь с первого взгляда», что приключилась с главным героем Тосихико Момота. Эпизод занимает всего несколько минут – и при этом во сто крат убедительнее многосерийных монологов с периодическими киданиями на амбразуру. Так хорошие писатели не говорят о герое: «он влюбился», но описывают, как меняется его восприятие мира и людей, как он мечется ночью в постели, недоумённо бормоча: «Что со мной? Я же должен всего себя посвятить мечу и долгу!», а потом спешит в спортзал, чтобы хоть как-то отвлечься… Из таких мини-зарисовок складывается мир «Кемонозуме» – подробная и одновременно небрежная детализация, с эмоциями, переданными через ракурс камеры, с характерами, воплощёнными в контрастирующей стилистике. Изменчивые и порывистые герои слишком «живые», оттого не нуждаются в подробной прорисовке. Только фонам позволено оставаться в неподвижности, но и они стремятся вырваться из стасиса.

Анимацию «Кемонозоме» можно уподобить музыке – ничем не стеснённые джазовые вариации, с постоянной сменой нот и кадров, в стремительном развитии сюжета, когда в каждой серии своя тема и темп, а главные герои сойдутся в финальном боевом крещендо, может быть, чересчур насыщенном, но вполне логичном.

Кстати, создатели этого нестандартного произведения ухитрились затронуть и по-своему отыграть почти все «ключевые» темы традиционного аниме, как, например, противостояние людей и монстров с идеями «пищевой цепочки», «сном разума, рождающего чудовищ» и «зверя, что прячется в каждом человеке». Часть сюжета посвящена семейным отношениям – старшего и младшего брата, отца и сына, жены и мужа. Если и экономические проблемы, и социальные, вопросы долга, чести и пути, предательства и верности. В некоторых моментах по части психологизма и заезженного конфликта «добра и зла» сериал серьёзно обгоняет уступчивых и политкорректных представителей жанра. Мистико-биологическая тема вынесена в название: «Кемонозуме» называют древнюю, но при этом опасную технику боевой школы Кифуукен, которая позволяет людям бороться с «Пожирателями Плоти». То, как осуществляется эта техника, её возможные трактовки и метафоризм позволяют говорить о символической стороне сериала. Потому что, несмотря на мечи, монстров и паранойю, этот мир наполнен любовью.

В данном вопросе «Кемонозуме», кажется, коснулся всех форм и проявлений этого чувства, причём не только у людей. Одно можно сказать наверняка: в истории Тосихико и Юки отразились многие вечные сюжеты, и не только та повесть, которой нет печальнее на свете. Но как последняя версия Ромео и Джульетты они вполне выдерживают сравнение с оригиналом и предшественниками.

Перечислять можно долго. В «Кемонозуме» не обошлись без киберпанка. Есть боевой робот, и даже не один. Наличествует детская психологическая травма у главного героя, впрочем, довольно оригинальная в своём проявлении. Ещё есть обезьяна, которая сидит на крыше додзё и собирается сожрать персик – и это тоже неспроста. Кроме постельных и боевых сцен хватает бытовых зарисовок, кроме жути и кошмаров найдётся юмор, как правило, чёрный, а также откровенный стёб и неприкрытое издевательство. Но и красивых моментов будет более чем достаточно.

Итак, небо будет отражаться в земле, пахнуть будет по-разному, но море будет настоящим. Нервная экспрессия опенинга сменится джазом городских улиц – и растает в цветочном лиризме заключительной композиции. Каждая серия будет кончаться более чем неожиданно, а эпилог окажется как раз таким, как надо. Временами будет смешно, временами – очень грустно. Ко многому придётся привыкать, чему-то – учиться заново. Но ради такого мира стоит рискнуть.

среда, 6 декабря 2006 г.

текущее - замученное, но довольное

15-я серия уже: http://diary.ru/~champloo/?comments&postid=20080743
Ниндзя, лягушки, монахи-воины, удон, Фуу + история лифтов

На 16-17 серии вчера резал скрин-шоты и структурировал статью – надеюсь, в пятницу выложу. Но не факт.

Ещё доправки по 11-й серии – уточнение места действия. Всё-таки Хамамацу, а вместо Энкири-дэра – какой-то другой монастырь.

Реца по «Кемонозуме» будет. Ибо хочется.

Поскорей бы суббота – хочу ещё раз на «Фавна» сходить. И попить пивка... С красивой девушкой... фрххх

Tertium non datur


Третьего не дано


Прежде чем впустить внутрь, Фукая проверили трижды: на подлёте, после посадки и перед главными воротами. За каждой следующей дверью его ждал ещё один обыск, порция вопросов и лазерный фонарик, которым просвечивали сетчатку – а казалось, хотели заглянуть прямо в мозг, чтобы заодно и мысли проинспектировать.

Он и не ожидал, с какой тщательностью роботоподобные тюремщики станут исследовать его бумаги, его форму, ботинки, бельё и ни в чём не повинный организм. На каждое «Вы вообще понимаете, кто я?» Фукай получал внимательный взгляд и некое подобие улыбки. Судя по тому невероятному усилию, с которым растягивались лицевые мышцы проверяющих, подобные гримасы считалась здесь эталоном доброжелательности. Когда он понял это, то успокоился и больше не возмущался, не размахивал документами и не тыкал в свои генеральские погоны.
В Корпусе Специального Режима чинопочитанием не страдали. Кто знает, возможно, они видели перед собой не главнокомандующего генерала Фукая Моро, а потенциального «пациента»?.. Он таких мыслей Фукай совсем растерялся и не сразу отреагировал на просьбу раздеться. Последовавшие просьбы окончательно испортили ему настроение.

Он никогда не любил Департамент Внутренних Дел – да и никто во флоте не питал к ним симпатий, тем более в патрульно-пограничных войсках, где Фукай обретался последние десять лет. Приятно было помечтать о какой-нибудь заковыристой шутке, об особом запоминающемся геморрое для гиен из «органов». Пронести в Корпус пару передатчиков, настроенных на номер премьер-министра, подбросить бомбу-вонючку или оклеить стены порноплакатами с комендантом тюрьмы в главной роли – с друзьями они частенько обсуждали подобные безумные идеи, хохотали, чокались банками с пивом и, перебивая друг друга, изображали возможную реакцию Департамента…
Санитар в резиновых перчатках старательно демонстрировал всю тщетность фантазий и дерзких прожектов.

«Чего они боятся? Знают же, зачем я здесь и чего мне это стоило», – Фукай настолько устал, что даже не обрадовался, когда ему наконец-то позволили одеться. – «Ситуация серьёзнее некуда, случись что, я бы всех подставил. Вот ведь гиены дрисливые, думают, если я из пограничников, то со мной обязательно будут проблемы? И вообще, при моём нынешнем положении, у меня в принципе не должно быть чувства юмора…»

Новость о неожиданном повышении настигла его на четырнадцатой минуте финального матча между командами пилотов и механиков – и свой второй гол Фукай забил уже как главнокомандующий. А потом перемены пошли волна за волной, значительная часть патрульно-пограничных войск была включена в состав Центрального Флота, и на базовой станции, где располагалась ставка, сразу стало шумно, как в школе. Вместе с ручными стрекозами и модой на боевую раскраску загорелые пилоты привезли с собой дух вольности, бунтарства и лёгкого пренебрежении субординацией. Этому хаосу требовалось уравновешивающее начало – и ради него Фукай сначала долго ходил по министерским кабинетам, а потом терпеливо сносил осмотры, обнюхивания и ощупывания персонала самой секретной тюрьмы на планете.

Комнаты для свиданий не было, и для встречи предоставили гулкую, пугающе стерильную душевую. Фукай собрался было потребовать стул, но решил, что обойдётся: охрана вышла, а ради разговора с глазу на глаз он бы согласился ещё раз повторить все процедуры досмотра.

Небрежно кивнув, ничем не выразив ни удивления, ни радости, Хильярд Баска, которого все всегда называли «Верхним», медленно опустился на пол и сел по-турецки. Фукай последовал его примеру.

– Ну? – Баска прервал затянувшуюся паузу с таким видом, словно делал одолжение. – Ты сюда молчать прилетел, а, генерал?
– Да, вот, представляешь, – Фукай смущённо покосился на погоны. – Так получилось…
– Хорошо у тебя получается, – Баска вздохнул и по очереди осмотрел свои плечи. – А я, представляешь, скучаю. У нас же здесь только два звания: либо ты сидишь, либо тебя сидят.
– Ну да… – пробормотал Фукай и вновь задумался, подбирая слова. Следовало выяснить для начала, что за человек перед ним, что осталось от Верхнего после тринадцати лет пожизненного заключения, и стоило ли вообще прилетать сюда, на остров Кассандры, в тюрьму, из которой никого никогда не выпускали.

Баска тоже молчал, и помогать не спешил.
– Верхний, я…
– Какой же я «Верхний», – прервал его Баска и напомнил, словно страшную тайну сообщил:
– Я теперь даже не рядовой!
– Ты для меня навсегда останешься…
– Та-ак, давай-ка, расскажи, как ты меня любишь.
Фукай запнулся и обиженно посмотрел на бывшего командира. А тот ответил ухмылкой от уха да уха:
– Ну что, Фу-Фу, опять надулся?
– Я много раз просил не употреблять эту кличку! – неожиданно для самого себя взорвался Фукай, вскочил на ноги, в три шага пересёк в душевую и нагнулся над Баской. – Не прошу уже – требую! Я уже двадцать лет не Фу-Фу, это кончилось ещё на первом курсе! Я теперь, ты не поверишь, главнокомандующий! Мне передали весь наш великий флот! Знаешь, почему? Потому что больше некому! Буквально!! И с этими грёбаными остатками флота и своими грёбаными чрезвычайными полномочиями я должен… я должен…

Он понял, что кричит, и заставил себя успокоиться. Баска вытер с лица капли слюны, медленно поднялся.
– Ну, тогда пошли.
– Э?
– Ты ведь для этого явился? Реализовывать свои чрезвычайные полномочия. Серьёзно же их припекло, если они решились отменить приговор! И кем я буду?
– Формально – капитаном. Фактически – советником. У меня в штабе.
– Ага, у тебя же теперь штаб… – Баска расправил плечи и потянулся, так что рубашка затрещала. – Эхе-хе, кто бы мне когда сказал, что Фу…кай Моро станет таким важным человеком! Что, дела совсем плохи?
– С чего ты решил? – главнокомандующий отвернулся, чтобы скрыть глупую счастливую улыбку.
– Ты истеришь, как тогда, на Эгейских учениях, когда у вас сбрендил радар…
– Ты достаёшь меня, как тогда.
– А тебя всё ещё можно достать? У-у-у, тогда тебе определенно нужен штаб!
– Ты не спросил об условиях твоего досрочного освобождения, – на всякий случай напомнил Фукай.
– Сомневаюсь, что услышу что-нибудь такое, за что положено бить морду. Или я должен найти кого-нибудь другого на свою освободившуюся койку? Или у нас приказ бомбить города с мирным населением?
– Нет, – вздрогнув, ответил Фукай.
– Значит, подробности расскажешь по пути. Мне ведь не из чего выбирать.

Обратной дороги Фукаю хватило ровно на то, чтобы сделать необходимые выводы и подвести итог долгожданной встречи, которая прошла абсолютно не так, как было задумано, но закончилась наилучшим образом.
Понимал ли Верхний, что его проверяют? Фукай боялся, что увидит перед собой лишь тень своего учителем, жалкие остатки сломленного человека... Но для Баски словно бы и не было этих тринадцати лет, и пройдя сквозь главные ворота тюрьмы, он со страшно знакомой усмешкой оценивающе взглянул на небо, втянул воздух ноздрями и выдал своё неизменное басовитое «Годится!»

На посадочном поле стоял только «Феб Б-3», на котором прилетел главнокомандующий. Баска остановился, посмотрел на самолёт издалека, потом два раза обошёл его. Небрежно пнул посадочную платформу.
– Я смотрю, с вертикальным взлётом всё у нас замечательно?
– И с посадкой тоже, – отозвался Фукай.
– Подвесов не многовато?
– Нет.
– А почему окраска такая… эээ… нестандартная?
– Меня всё устраивает! – не выдержал Фукай, которому стало обидно за машину.
Истребители «Феб» появились десять лет назад, а многоцелевой «Б-3» чаще всего использовался для дальней разведки. Из-за дополнительных топливных баков и широкого фюзеляжа его называли «мамой-свинкой» – он и вправду на земле казался громоздким, словно кит, выброшенный на берег, тем более для Баски, который никогда не видел эту серию… И который понятия не имел, что творится во флоте.

– А с какого праздника ты на разведчике добирался? Статус требует или передо мной решил шикануть?
Фукай вздохнул и через силу ответил:
– Я добирался на «Б-3», потому что в «Б-3» нет внешней системы контроля. Сейчас это единственный самолёт, которому я могу доверять…
– И он самый краси-ивый … – высунулся из кабины второй пилот. – Генерал Баск… То есть… – он в растерянности запнулся.
– Теперь, кажется, капитан, – подсказал Баска, протягивая руку. – Здорово, Гомер. Тебя ещё не выгнали?
– Выгнали-выгнали, – оскалился пилот, довольный донельзя, что легендарный Баска помнит его имя. – А потом снова позвали.
– И ты пошёл?
– Фу-ф… Командир обещал, что Верхний будет с нами – таки я даже побежал!

Баска очень внимательно посмотрел на Фукая, и смотрел до тех пор, пока щёки главнокомандующего не заалели, словно закатное небо.
– Чувствую себя старшеклассницей в бикини. Как говорит Кросберри, на меня теперь можно рыбу ловить. И многих ты так… подманил?
– Больше половины! – ответил за Фукая пилот. – Сандро Белый согласился и вся Независимая Курьерская Служба с ним за компанию!
– Если вы стали брать пилотов типа Сандро, которого здороваться не заставишь… – пробормотал Баска, усаживаясь в кабину на место наблюдателя. – Во что мы вляпались, Фукай?

Генерал был занят исключительно панелью навигации, и Баска повернулся к обзорным мониторам.
Он понимал, что сейчас мало проку от его ухмылочек и подколок: пока что он знает меньше, чем они, фактически, он ничего не знает. Но они по-прежнему смотрят на него с надеждой – как курсанты на инструктора или как офицеры на командира. Точнее, как на вожака. Верхний придёт – и всё будет в порядке. «Интересно, как отреагирует Фукай, если взять и признаться: малёк, я понимаю, что тебя корчит и от ответственности, и от неизвестности, но мне-то плевать! Я вот не знаю, на что смотреть – на небо или туда, где я ещё утром проснулся, чтобы подсчитать, сколько же прошло дней …»

Корпус Специального Режима утягивало вниз, сжимало в точку, размазывало по серо-зелёному пятну острова Кассандры, да и сам архипелаг вскоре превратился в россыпь веснушек на скуле широкого залива. Отмечая маршрут, Фукай вспомнил, что такую высоту планеристы называют «райской», и в который раз с тоской подумал о заброшенных тренировках. Тоска была привычной и безнадёжной: после назначения на пост главнокомандующего с планерами следовало распрощаться навсегда.

«Феб» продолжал подниматься, и в очертаниях блестящего, словно мятая фольга, Хиронского моря можно было угадать кентавра, вставшего на дыбы. «Или таракана», – подумал Фукай. – «Но на Трое не любят простых решений».
Он оглянулся на пассажира. Свет мониторов отражался на лице Хильярда Баски, и выщербленная амфора Диониса медленно пересекала его лоб. Верхний должен был видеть, что стало с островом, должен был понимать, что бурый рубец на южном побережье проходит строго через долину Силена, где раньше располагалась Академия и учёбные аэродромы.

– Ну, что я ещё не видел, кроме этого красавца? – Баска поймал взгляд главнокомандующего и похлопал по подлокотнику кресла. – Что меня может удивить? Летающий «Арес»?
– Нет! – улыбнулся Фукай, а пилот загоготал и зафыркал. – Их, слава богу, пустили на консервы. После пятого «Ареса» даже папе Хеленскому стало понятно, что вышла полная лажа.
– А новенькое?
– Четвёртый выводок «Наяд», – с готовностью принялся перечислять Фукай, обрадованный безопасной темой, – с разгоном до трёх тысяч. Автономные. «Гарпии» поумнели, одного оператора хватает. Новые заправщики, «Клио-2», с удвоенной грузоподъёмностью…
– Боевые испытания?
Фукай вздохнул.
– Да в позапрошлом году опять… – он оттянул край кислородной маски и показал толстую кручёную нитку шрама на подбородке. – Почти три месяца чукались, а в первый раз они вышли прямо над моим сектором. Пока Второй Флот добирался, подняли в воздух всё, до последнего корыта…
– И ты опять пошёл на таран, – хмыкнул Баска, но в его голосе Фукай уловил что-то вроде отцовской гордости, и с радостью поддакнул:
– Ага, я же иначе не умею!
– Я тебя учил разным фокусам.
– Мне понравился только этот.
– Который у тебя?
– Третий. Полдня плескался в океане с раздробленной челюстью – вот ведь жукодёры!
– Гермеса тогда же сбили?
– Нет, он раньше… – на автомате ответил Фукай и осёкся.
– А когда? – Баска как ни в чём ни бывало возился с мониторами, пытаясь стабилизировать картинку. – Ну, что замолчал? Кто-то же должен мне рассказать, а теперь ты у нас за всё отвечаешь… Это ж мой младший брат, он меня «Верхним» назвал, из-за меня он поступил в лётное, а не в инженерное – Гермес бы разорвался, но прилетел меня встречать! Ну, когда?
– Через два года, после того, как тебя посадили. В апреле сто девяносто пятого.
– Как?
– На испытаниях. На испытаниях первого «Феба».
– Красивый самолёт… – пробормотал Баска и до самой станции больше ни о чём не спрашивал, лишь смотрел на землю, укутанную облаками.

База встретила их сиренами и суетой, и по контрасту с безмятежно-голубым внешним миром внутри всё было пропитано гнетущим ожиданием катастрофы. Не успели расстегнуть ремни и снять кислородные маски, как в кабину «Феба» сунулся полковник Содби «Старпом», ещё до пограничных войск неизменный заместитель Фукая.
– Завод на Западной Гекате накрыли! – сообщил он, и Фукай скрипнул зубами.
– Последняя партия?
– «Гарпии» у нас. Но с ними ещё возиться.
– Терпимо, – вздохнул главнокомандующий. – А как там…
Он не успел договорить – Старпом обнимался с Баской, пытаясь ударами кулака сломать ему позвоночник.
– Верхний! Чтоб меня сбили, как же ты?! Ты ж для нас… Мы тут все…
Фукай увидел слёзы в глазах полковника Содби, и поспешно отвернулся, отошёл, встал в сторонке, пропустил остальных – тех, кто сначала презрительно морщились на предложение вернуться во флот, а потом, услышав о Верхнем, начинали улыбаться и спрашивать: «Ты, правда, сможешь его вытащить?» Фукаю было немного обидно – ему даже «спасибо» не сказали!.. Впрочем, за что тут благодарить?

Тринадцать лет назад, когда очередное вторжение войск метрополии едва не окончилось мирными переговорами, а от лозунга «Троя выстоит!» рябило в глазах, но это никого не раздражало, одно событие стало воистину поворотным. Кто-то потом считал генерала Хильярда Баску зачинщиком неудавшегося переворота, кто-то – человеком, который вовремя принял верное решение. Но и те, и другие, как бы они не относились к захвату парламента и нарушению присяги, всерьёз преклонялись перед человеком, который без колебаний взял всю вину на себя и достойно выслушал свой приговор.

«Потому что это решение свободной Трои», – дожидаясь лифта, Фукай прокручивал в памяти эпизоды той осени. – «И всех всё устроило. Кто хотел – остался, кто нет – подал в отставку, ублюдки, лизавшие зад метрополии, толкают речи про славу и независимость. А Верхнего заживо похоронили на Кассандре…»

– У меня такое чувство, что это встреча выпускников, – Фукай услышал за спиной знакомый низкий голос, вздрогнул и понял, что мыслями всё ещё там, во вчерашнем дне.
– Все мои пять групп, – продолжал Баска, заходя в лифт вслед за генералом. – И ведь помнят, мальки, каждое построение, каждую тренировку и каждый экзамен помнят… Ну, и куда жать? Я здесь первый раз – не забыл?

Главнокомандующий торопливо набрал номер нужного этажа, двери начали закрываться – и в последний момент к Фукаю и Баске присоединился третий пассажир. Большая серебристая стрекоза с грозным жужжанием влетела точно между половинками дверей, совершила посадку на плече Верхнего, вытаращила фиолетовые глазищи и застыла.
– Сколько раз их просить держать своих тварей в каютах, – речитативом выдохнул Фукай.
– Это, кажется, с Фиванского архипелага? – Баска с любопытством разглядывал насекомое. – Ну, они у них и вымахали! Ты смотри, как вертолёт!
– Они ручные, – объяснил главнокомандующий. – Узнают по запаху… Хоть какое-то развлечение!
– Интересно, что она во мне унюхала? Знаешь, а это отличная мода! У Иды тоже такой есть?
– Не знаю, наверное, – Фукай пожал плечами и окаменел не хуже стрекозы.
– Вот как, – Баска посадил насекомого на ладонь, покинул из лифт и подождал, пока Фукай придёт в себя.
– А где она сейчас? – продолжал Верхний, шагая следом за главнокомандующим.
Фукай прибавил скорость, но идти ещё было далеко.
– Давай, давай, генерал – это и значит быть самым главным.
– Хочу на боевое дежурство.
– Я тоже, – отозвался Баска. – Ну, не тяни. Она жива, правильно? Она здесь, потому что кроме как в курьеры к Сандро идти ей было некуда, а Сандро привёл всех своих людей… Она…
– Она вышла замуж, – докончил Фукай, отдавая честь на каждом шагу и надеясь, что никто не заметит его побагровевших щёк.
Баска молчал.
«Если ему интересно, может узнать подробности у Старпома или у Белого», – подумал Фукай, вздохнул и остановился.
– Через пять месяцев после твоего суда она вышла замуж за Гермеса. После похорон работала в курьерской. Сейчас оператор в отряде «Гарпий».
– Понятно. А кто разбомбил завод на Западной Гекате и почему я не вижу никого из Второго Атридского? И в конце концов, где люди Кросберри?
– Сейчас всё узнаешь.

Они вошли в зал совещаний – и сразу же оказались в перекрестье взглядов. Но только один человек смотрел на главнокомандующего, однако, вежливость наблюдателя из Департамента Внутренних Дел не делала Фукая счастливым.
После того, как персонал и члены штаба вспомнили, кому следует отдавать честь, расселись по местам. Круглый стол, который должен был уравнивать, не уравнивал – новенький капитанский значок и старый комбинезон Верхнего интересовал только стрекозу.
«Ты же знал, что всё так и будет!» – напомнил себе Фукай. – «Ты мечтал об этом».

– Я думаю, стоит ввести Верх… капитана Баску в курс дела, – начал полковник из координационного отдела. – А потом, позже, когда вы отдохнёте…
– Я уже достаточно отдохнул, – усмехнулся Верхний. – И я смотрю, положение у нас, как говорит генерал Кросберри, вот-вот рванёт и всех окатит. Опять земляне? Вы всё-таки запустили бомбу в портал, и теперь они всерьёз разозлились?
– Нет, до этого не дошло и не дойдёт, – торопливо возразил Фукай и начал рассказывать.

Последнее вторжение ничем не отличалось от предыдущих: каждые два года, плюс-минус несколько месяцев, во внешних слоях атмосферы открывался портал, и на Трою вываливались войска с Земли. В этот раз они опять с ходу попытались достигнуть поверхности, были отброшены (при этих словах Фукай потёр шрам на подбородке), после чего отступили на свою временную базу. Сохраняя незначительно преимущество в обороне, земляне традиционно проигрывали в наступлении, их атаки становились всё слабее, пока не прекратились вовсе. Во время повторного открытия портала, так называемого «эффекта Эха», с метрополии прибыла группа поддержки – чтобы в который раз обнаружить лишь базовую станцию с остатками персонала и флот Трои, готовый к любым сюрпризам.
– И разумеется, мы позволил им уйти, да они и не нарывались, – закончил Фукай.

– Покрутили носами и уползли на родину, – усмехнулся Баска. – А соотношение между паузами и пропускной способностью? Портал не изменился?
– Нет, пропорции прежние, «Эхо» – тоже на месте, – ответил за генерала молодой офицер в серо-зелёной форме научного персонала. – Разрешите представиться, мы с вами не знакомы…
– Это мне разрешите представиться! – рассмеялся Верхний, поднося ладонь к виску. – Капитан Хильярд Баска, полковник.
– А… да… конечно… Полковник Улисс Бахтин. Как бы парадоксально это не звучало, но закономерное функционирование портала – единственное наше преимущество в сложившейся ситуации. Даже если портал откроется завтра, они не смогут провести через него больше, чем в двести четвёртом году. Другое дело, что положение… у нас… – он умолк и посмотрел на Фукая.

С заметной неохотой главнокомандующий снова включил голографическую проекцию, и Баска узнал остров Майи. Узнал и не узнал одновременно.
– Здесь они прорвались… Да, ты же не знаешь – Майю начали заселять году в… эээ…
– Сто девяносто восьмом, – подсказали ему.
– Да. Заселили. Построились. Потом ещё кое-кто переехал… А потом на двадцать третий день вторжения три бомбардировщика и пять истребителей прорвали фронт и сбросили на Майю всё, включая свои же машины… – он умолк, и над собравшимися повисло траурное молчание.
Первый раз за войну, которая, хоть и с перерывами, продолжалась пятьдесят с лишним лет, Троя понесла значительные потери среди гражданского населения. Первый раз в поминальных списках было столько женских имён. Первый раз сообщали о гибели детей.

– Вы забыли рассказать капитану Баске самое главное, генерал.
Голос, нарушивший тишину, принадлежал человеку, которого вообще не должно было быть в зале совещаний – и Фукай окончательно уверился в этом.
– Конечно, грешно делить умерших на более и менее важных, но ситуация требует, – продолжал наблюдатель из Департамента Внутренних Дел. – Видите ли, капитан, за год до инцидента на Майю переехал главнокомандующий генерал Морис Кросберри, то есть бывший главнокомандующий. Он также перевёз всю семью, весь, так сказать, клан: жену, детей, внуков, сёстёр с братьями…
– Я знаю, – перебил его Верхний. – Я помню.
– Очень хорошо, капитан, – наблюдатель растянул губы и как бы случайно скосил глаза на свой майорский значок. – Есть ещё одна деталь, которая позволит вам понять специфику произошедшего. После начала вторжения генерал Кросберри предложил разместить на Майе полк или хотя бы эскадру быстрого реагирования, мотивируя это тем, что полуостров защищён крайне слабо. В Центральном Штабе ему ответили отказом: на Майе не было ни одного военного предприятия, а базы ПВО располагались не настолько далеко, чтобы устраивать панику.
Майор из Департамента сделал драматическую паузу, похрустел костяшками пальцев.
– О переезде семьи Кросберри было известно, поэтому его также попросили не основываться в принятии решений на своих личных интересах. Трудно понять, почему секретарь военного министерства огласил этот ответ по открытому каналу связи. Возможно, это также повлияло на…

– Что он сделал? – Баска, не отрываясь, смотрел на панораму разрушенных посёлков и дымящихся полей. – Он ведь что-то сделал, правильно? Без Эвридики он может решиться на всё, а ради неё… – он выругался и стиснул кулаки.
Фукай услышал в его голосе нотки, которых ждал после того, как рассказал Верхнему о гибели брата. Баска считался учеником Кросберри, точно также как Фукай – учеником и возможным преемником Баски. Но очерёдность была нарушена, и в который раз главнокомандующий почувствовал, что занимает чужое место.

– Два года генерал Кросберри выждал и готовился, а потом попытался устроить то, что едва не сделали вы, капитан, – наблюдатель усмехнулся и покрутил шеей. – К счастью, и в немалой степени благодаря опыту общения с вами, мы оказали должное противодействие. Он не смог подойти ни к Парламенту, ни к Центральному Штабу…
– Ай, какие молодцы! – пробормотал Верхний, но майор сделал вид, что ничего не услышал.
– Генерал Кросберри склонил к нарушению присяги половину личного состава Второго Атридского Флота. Из-за него мы потеряли сорок процентов действующей техники, потому что то, что он не смог забрать с собой, он уничтожил. И теперь пытается уничтожить остальное. Да, ещё одна деталь, которая, как я полагаю, будет вам крайне интересна. Бывший генерал Кросберри, разумеется, не смог бы делать это в одиночку. Он вступил в сговор с некой третьей силой, и мы пока не можем точно сказать, откуда они – с Трои или с Земли.

– Понятно, – Верхний отключил экраны и посмотрел на наблюдателя так, словно увидел его в первый раз. – Кстати, с кем имею удовольствие… Майор?..
– Майор Сократ Томас. Департамент Внутренних Дел.
– Да я уже догадался, – Баска одарил его широкой улыбкой. – Вы здесь как представитель Департамента или так просто, за мной присматривать?
Тяжёлая мрачная настороженность, царившая в зале совещаний, начала понемногу рассеиваться.
– Я вам напомню, капитан, – майор произнёс это звание с заметным удовольствием, чем ещё больше развеселил Верхнего. – В перечень условий вашего досрочного освобождения входит проявление лояльности по отношению к представителям правительственных учреждений.
– А насколько глубокой должна быть эта лояльность? – поинтересовался Верхний. – Должен ли я всякий раз отдавать вам честь? Или не честь? Или не отдавать?

Не все из присутствующих смогли сдержаться. Майор Спарта из аналитического отдела вообще прыснула в кулак.
– Капитан Баска, что вы себе позволя…
– Да поцелуй…те меня в зад! – загрохотал Верхний. – Я хочу обратно на Кассандру, к себе в камеру, там, небось, постель ещё не сменили! Вы хотите, что бы я с остатками флота и компанией молокососов обеспечил вам победу над всей матушкой-Землёй и ещё третьей силой в придачу? Чтобы поимел Кросберри и его парней, которые летали, когда я ещё учился... ходить… на горшок…
Теперь не выдержали все. Майор Спарта закрыла лицо руками и, кажется, плакала.
– Прошу вас, успокойтесь, капитан, – стиснув зубы, процедил майор Томас. – Полагаю, это… Будем считать, что произошедшее является результатом вашего нервного перенапряжения, и я не буду…

– Кто они, а?! – внезапно Верхний перегнулся через стол, и майор в страхе отпрянул, хотя между ними было добрых три метра. – Ну, гиены дрисливые, вы хоть одного взяли?!
– Это не люди, – быстро сказал майор и осёкся.
Присутствующие начали переглядываться, а майор Спарта щёлкнула пальцами и достала налодонник.
Баска успокоился и как ни в чём ни бывало опустился обратно в своё кресло.
– А дальше?
– Это секретная информация, – объяснил майор.
– Если у вас остались секреты, значит, всё не так уж и плохо.
– Я запрошу разрешение.
– Запросите, запросите, – усмехнулся Верхний и подмигнул Фукаю. – Да уж, такой задницы я предугадать не мог! А так, ради удовлетворения любопытства, чем именно они отличаются от нас с вами?
Майор замялся.
– Воздух Трои для них смертелен.
– Да вы не поняли, майор, меня их физиология не интересует – я предпочитаю женщин. Что они умеют, чего не можем мы? В плане техники. Ну, защита, типы вооружения…
За майора ответил Фукай:
– Они умеют перехватывать управление любого самолёта, на котором установлена система внешнего контроля. Беспилотный, пилотируемый – не важно.
Верхний поморщился.

– Мы уверены, что Кросберри передал им всю имеющуюся у него информацию, – влез наблюдатель.
– Майор… Как вас там… – Верхний почесал затылок. – А, Томас! Майор Томас, а не подскажете, что конкретно нужно сделать, чтобы меня вернули обратно на Кассандру?
Образовавшейся паузы Верхнему хватило на то, чтобы наклониться к Фукаю и громким шёпотом поинтересоваться: «Генерал, а где у нас столовая?» Главнокомандующий встал, давая понять, что совещание окончено, схватил Верхнего за локоть и торопливо вытолкал прочь, подальше от вспотевшего майора.

Столовая была тремя этажами ниже. Шли пешком – Верхний признался, что скучает по коридорам, ступеням, перилам, людям... «О, какие у вас девушки!»
– Что ты к нему цепляешься?
– Как будто тебе не хочется к нему цепляться!
– Вот ведь гиена!
– Гиена и есть!
– Жалеешь, что вышел?
– Чуть-чуть.
– Я не стал тебе сразу всё рассказывать…
– Да, мы бы сидели там до вечера. Можно было бы заодно и помыться …
Фукай хмыкнул, вспомнив тюремную душевую, которая, казалось, была за сотню световых лет.

– У меня галлюцинации, или это пахнет форельным супом?
– Это называется уха.
– Уха – это когда из свежепойманной.
– Ну?
Верхний остановился, от души пожал Фукаю руку, так что кости затрещали.
– Генерал, я больше не жалею. Генерал, я их, не поверишь, голыми руками… Да за тарелку настоящей ухи…
– Иди уже! – засмеялся Фукай, подталкивая Верхнего к дверям столовой.

Он чувствовал себя голодным и как будто бы выздоровевшим. Он вспомнил, как давно не смеялся, а это было приятно. В любой момент могло прийти очередное сообщение об ещё одном уничтоженном заводе или аэродроме. В любой момент мог открыться портал, и никто бы не помешал землянам бомбить беззащитные города. Но что-то где-то сдвинулось…
С такими мыслями он вошёл в столовую – и немедленно стёр с лица довольную улыбку.

Обеденный зал был переполнен, многие просто болтали, смотрели новости или кормили своих стрекоз. Но в голосах и движениях чувствовалась усталость. А ещё – сочувствие и скорбь, потому что за центральным столом сидели пилоты, только что вернувшиеся с дежурства. Как уже доложили Фукаю, их подобрали с поверхности, после того, как им пришлось покинуть свои перехваченные машины. Один не смог, а двое других после неудачного приземления лежали в госпитале. А Кросберри и его союзники заполучили шесть новых «Фебов».

– Скажи им что-нибудь, – прошептал главнокомандующий.
Верхний остановился на пороге, осмотрелся, подождал, пока на него обратят внимание, узнают, отдадут честь.
Словно по команде в воздух взвились стрекозы.
«Так и есть – по команде», – подумал Фукай. – «Мерзавцы. Всех на гаупвахту. Всем выговор с занесением!»

Но он напрасно надеялся, что его появление будет отмечено чем-то большим, чем «Привет!» и «Как дела, генерал?» В столовой обедали бывшие пограничники. Они очень трепетно относились к моральному облику своего командира и тщательно следили за тем, чтобы он не зазнавался.

Верхний откашлялся, стряхнул невидимую пылинку с рукава. Все присутствующие обратились в слух.
– Приятного аппетита, курсанты! – раскатисто пророкотал он на всю столовую, в точности воспроизводя интонации команды на построение.
У кого-то рука потянулась к виску, кто-то автоматически заорал «Здра... жела...», кто-то даже вскочил, гремя ботинками.
– Верхний, ты опять... – зашипел Фукай, чувствуя, что краснеет, и ненавидя свои чувствительные капилляры. – Да я... тебя... сортиры драить...
– Я, пожалуй, возьму двойную порцию, – причмокнул Баска. – Генерал, не составишь мне компанию?

Уха и вправду была хороша, плюс остались свежие фрукты, так что Фукай расслабился и чуть было не спросил у Баски, чем его кормили в Специальном Корпусе. Заставил себя сдержаться, а Верхний, как всегда, угадал его мысли и принялся рассказывать о консервах и брикетах, об одиноких прогулках по подземному дворику, о книгах с негнущимися пластиковыми страницами, о переселении жёлтых муравьёв, что стало лучшим развлечением на долгие месяцы...
Не переставая болтать, Верхний рассеянно оглядывал столовую, кивал пилотам и улыбался любопытным стрекозам.
«Не может быть, чтобы он совсем не изменился», – думал Фукай. – «Тринадцать лет одиночного заключения, и ему уже за пятьдесят, а он прикалывается так, как будто мы ещё в Академии!..»

– Вас так впечатлил наш Корпус?
Вопрос оторвал Фукая от подсчётов, сколько лет он знает Верхнего. Наблюдатель из Департамента стоял перед Баской и недвусмысленно давал понять, что хорошо бы подвинуться.
Верхний не шелохнулся.
– О, ещё остались яблоки? – наблюдатель повернулся, чтобы увидеть спины удаляющихся поваров. – Ну, значит, обойдусь. Капитан, вы позволите мне присесть?
– А мест хватает, – заметил Верхний. – Что мы, не поместимся? – и он широким жестом указал на притихшую столовую. Пилоты оторвались от разговоров, журналов и насекомых и следили за каждым движением чужака.
– Тогда я здесь, – наблюдатель устроился напротив Баски и Фукая. – На самом деле, вы совершаете серьёзную ошибку.
Баска вопросительно поднял бровь.
– Именно я буду составлять отчёт о выполнении вами условий досрочного освобождения. Вы ведь уже ознакомились с перечнем? Вам всё понятно?

– Мне пока некогда, – Верхний пожал плечами, с хрустом разгрызая яблоко. Капли сока успешно долетели до майора, и он, нахмурившись, достал платок. – Сначала я посмотрю, что нам оставил Кросберри. Генерал обещал показать мне новые «Фебы». Наверное, даже полетаю...
– Тогда я должен вам напомнить, что одним из условий вашего досрочного освобождения является обязательное пребывание на высоте не менее двух тысяч метров.
– Что?
– Вы не должны надолго покидать базу и спускаться вниз.
– Что-то мне это напоминает!
– Вас не устраивает условие?
– Майор, меня всё устраивает. Но позвольте уточняющий вопрос: если по каким-то причинам я начну терять высоту… Если с базой что-то случится или меня собьют или ещё какая другая напасть… Так вот, как мне поступить в таком случае? Парашют задержит, но ведь ненадолго, понимаете? Что мне делать с силой тяготения? Размахивать руками или поджимать ноги?

В первый раз Фукай увидел, как после шуток Верхнего краснеет кто-то другой. Возможно, в пребывании майора был какой-то смысл… А в столовой громыхнуло так, что перепуганные стрекозы заметались под потолком. Пилоты хохотали, как мальчишки, колотили кулаками по столам и вытирали мокрые щёки. Вместе со всеми смеялись и те, кто вернулся с дежурства.
Наблюдатель продолжал есть – только на скулах остались красные пятна, да еле заметно подрагивала ложка, когда он подносил её ко рту.

– У вас неплохо получается, – заметил он, когда все немного успокоились. – Мне почему-то кажется, что вы несколько ошиблись с профессией – вам бы не в авиацию, а в ци... – он осёкся и опустил глаза. Прекратились смешки. Баска обернулся – рядом с ним стоял ребёнок, девочка лет двенадцати в синем «пилотском» комбинезоне, с короткой стрижкой и с зеркалом в руках.
– Наклонись! – потребовала она, глядя на Баску в упор огромными серыми глазами. – Ближе!
Он послушно наклонился, догадавшись, что она собирается делать.

С серьёзным видом, поджав губы и нахмурившись, она начала сравнивать его лицо и своё отражение. Совпадений было много. Даже чересчур.
«Ну да, они же с Гермесом были почти как близнецы», – вспомнил Фукай. – «Только Гермес отращивал косички, а Верхний стригся под ноль – после того, как тогда, на учениях, их чуть не перепутали…»
Девочка отодвинулась, осмотрела Верхнего с ног до головы, скривила ротик, и наконец-то спросила, стрельнув глазами в сторону двери.
– Ты мой отец?
Он взял у неё зеркало и начал сравнивать сам: глаза, брови, прямой нос, скулы, характерную ямочку на подбородке.
– Да, – ответил он и кивнул для пущей убедительности.
– А я слышала, что...
– Врут, – перебил её Баска.
– Врут?
– Ага.
– Почему?
– Завидуют.
Она широко улыбнулась – и стала похожа на мать, на Иду «Горгону» Льюис, которая застыла, словно призрак, в дверях столовой.

Верхний увидел свою бывшую невесту и торопливо поднялся со скамьи. Девчонка с зеркалом отодвинулась, чтобы дать ему дорогу, а он отдал ей второе яблоко и ласково потрепал по голове. Фукай понимал, что пялиться невежливо, но кажется, вся столовая следила за происходящим.
Когда Верхний подошёл к Иде, она открыла рот, собираясь сказать что-то, но Баска положил ей руку на затылок и прижал лицом к своей груди.
– Ни слова, – прошептал он, порылся в кармане и достал ключи от своей каюты, куда всё никак не мог зайти.
– 117-С, – прочитал он на брелке. – А где это? Покажешь?
Она только кивнула.
– Ну, тогда веди, – сказал Верхний.

Она шла первой, не оборачиваясь, опустив голову и немного сутулясь, а он следом, засунув руки в карманы и беспечно глазея по сторонам. Девчонка плюхнулась на его место и вгрызлась в яблоко.
– Я им мешать не буду, – сообщила она Фукаю, не переставая жевать. – Правильно?
Главнокомандующий растерянно согласился. Он был в полной прострации. Он не знал, что делать, говорить или думать в таких случаях.

...

вторник, 5 декабря 2006 г.

Расселл пообедал в "Ист-Буфете"

Manpuku Manpuku Runtotto!
Pukuman Pukuman Manzokumyo!!
Ujumoto Ujuno Ujju!!!

...теперь бы ещё поспать!

ЗЫ: 15-я серия будет завтра.

ЗЗЫ: что же такое "mampuku" из песенки Фуу (см. 15-ю серию "Чамплу")?
万福 – полное счастье
満腹 -suru – наедаться досыта
Одинаковое звучание двух слов с разным написанием - ЩАСТЕ и ПОЖРАТЬ. И этой нации приписывают «обычай не наедаться за столом, чтобы после трапезы оставалось лёгкое чувство голода»! Угу

Ergo-1 - Фуу есть исконно-сермяжное воплощение Ниппонии. Без выпендрёжа.

Ergo-2 - я японец. Сэнсей подтвердит: пока не похаваю - убить могу. Взглядом.
Но после "Иста" хавать мне не захочется до завтрашнего утра. Ну, разве что кофейку и кусок пиццы с пирожком... и шалатик...

понедельник, 4 декабря 2006 г.

текущее - задумчивое

Кто все эти люди?! Что они надеются здесь найти?!
***
А я сегодня "Кемонозуме" буду досматривать. Кроме того, что это невероятное пиршество для глаз, это ещё и очень хорошая история любви. Кроме всего прочего. Кроме отсылок к "Агенту паранойи" и сериалам про борцов с нечистью.
Больше всего поразило, когда главный герой в процессе с странствий и приключений, решил потренироваться. Поотжиматься. Пресс покачать. На придорожной изгороди. Держась за столбик этой изгороди одними только ступнями.
Я понимаю, что это аниме! Но отчего-то потянуло бросить всё и сделать зарядку... И если бы не 3 часа ночи...
***
С 15-й серии начинается Кансайская глава «Чамплу». И появляется золотая лягушка.
Что-то мне подсказывает, что это не спроста. То есть я уже знаю, что такое лягушка в Ниппонии. Но почему она золотая и при чём здесь Кансай? Будем искать.
Про фальшивомонетчиков возьму, скорее всего, у Мещерякова. Анахронизмов хватает, будет что переводить. Голос Накаты Дзёдзи воспринимается как родной. Мугена жалко, а вот Дзин-таки успел ублажить дэвушек, да так, что они его «Дзин-самой» называть стали. Ясуха ай как хороша – в трёх обличьях. В последнем – самый хитрющий и вредный вид, настоящая жена-фиг-отцепишься. Бедный, бедный Муген!..

текущее

Что хорошего:
Ходил на «Лабиринт Фавна». Хочу сходить ещё раз. Ну, с кем?
Смотрел на выходных «Кемонозуме». Буду писать рецку. Настоятельно рекомендую – такой жести мне ещё не встречалось.
Слушаю ОСТы из «Мусиси». Вдохновляет.
Атмосфера на нынешнем «Эквадоре» получилась интимная, взаимноудовлетворяющая. Вот что бывает, когда нет призов: никто не вопит: «Сволочи, из-за ваших рецок я денег не выиграю!»

Что плохого:
Мобила, сука, разрядился. Зарядник, есесьно, дома.
Джинсы после стирки местами полиняли. Потому что нельзя оставлять замоченное тряпьё на неделю, тупица!

В целом – полёт нормальный.
Ещё бы да не работать...

пятница, 1 декабря 2006 г.

OTAKU ONLY

Читая, хохотал до слёз - не могу не поделиться:

В своей жизни я совершил не так уж много вещей, которые могу считать подвигом. Но просмотр этого аниме - один из них. Почему? ща объясню по порядку..
1. Герои... самое слабое место сериала. Создается такое впечатление, что все они слеплены из кучи характеров + необузданные куски кавая. В разные моменты фильма они по-разному реагируют на одни и те же события, проявляя при этом максимум попсовости, минимум разумности. Этим и бесят. Особенно на этом поприще преуспел главный герой - это вечно тупящее создание я теперь ненавижу даже больше, чем синдзи икари.
2. сюжет. В детстве сюжет часто лупили сверстники, поэтому мало того, что он вышел избитым, так ещё и спрятался так, что его становится очень трудно найти. Основные линии угадываются сходу и неожиданностями не радуют.
3. музыка. ничего запоминающегося. Вот бывает посмотрел сериал и ходишь потом две недели напеваешь песенки из него (как пример: бибоп, нуар), а тут ни уму, ни уху. Ну это, я думаю, и к лучшему.
4. рисовка. На рисовку ушло доллара 4, не больше. Она настолько обычная, что аж глаза режет. Любой из персонажей - стандартная заготовка, на которую прилепили очки, косичку, сиськи, кофточку там какую-нибудь присобачили... удручающе.
5. озвучка. ох... это вообще ужас. Когда главный герой, осознавший, что повинен в гибели кого-то там, начинает кричать положенное: неееееет, нарисованное рыло чуть ли не рот себе разрывает от переизбытка чувств, а сэйю слабеньким таким голосом, при этом совершенно спокойным произносит: нет.. как будто его спросили там, например, заурить не найдётся?, а он так отвечает спокойно, неа, нет.
6. Смысл. Из 26 серий я понял всего несколко вещей: что плохо быть эспером - тебя все не любят, в том числе и сами эсперы, плохо быть человеком с измененной личностью, плохо быть психом. Ну и самое ужасное - быть психом эспером с измененной личностью. во!

А теперь ответте мне: как жить после просмотра такого вот говнища,а?
(с)Cuthamion

蟲師 - люблю я насекомых...


«Мастер Муси» – Сумеречный человековед


Если убрать лишние слова, получится хайку, всё о той же весне или осени, что приходят вновь и вновь и никогда не повторяются. Если ограничиться простыми линиями и не думать о фоне – останется рисунок тушью, цапля на речном берегу, полупрозрачный силуэт горы вдалеке. Без исторического подтекста, деталей и сюжетных нагромождений история превращается в притчу, способную объяснить всё самое сложное лёгким и понятным языком. Когда из мистико-приключенческого аниме-сериала выкинули экшн и агнст, получилась удивительнейшая штука, про которую легче сказать, чем она не является, чем объяснить, что же это такое. И хотя есть образцы для сравнения, и вроде бы знаком жанр, но «Мастер Муси» оказался произведением-водоразделом. Есть до, есть после, но пока не пройдёшь через этот перевал, моря не увидишь.

Происходящее можно назвать «феноменом Mushishi», как не поверни – явление редкое. Сериал, который транслировался поздней ночью, не только не затерялся на фоне прайм-таймовских саг, но обогнал многие из них. Выделяясь непривычной приглушённостью цветов на фоне традиционного яркокрасочного дизайна, отличаясь и замедленным темпом, и скудной экспрессией, он словно сумел затронуть некий забытый пласт эмоций, нашёл русло невидимой подземной реки и позволил своим зрителям ощутить мистическую тишину предрассветного часа, когда рождается новый день.

Кто знает, возможно, причина успеха «Мастера Муси» кроется в лаконичности, той ясной простоте, что свойственна всемирно-популярной японской поэзии, дизайну, кухне? Естественный вкус продуктов, которые должны быть максимально свежими, натуральность материалов в посуде, ничем не приукрашенная гармония пейзажей – море, горы, заросшие лесом, падающий снег и рисовые поля – как красота Фудзи, которую можно рисовать снова и снова. Понятно, что экономия и простота этой культуры напрямую связаны со скудной и трудной жизнью на Японских островах – кто спорит, лаконичность и даже бедность «Мастера Муси» обусловлены бюджетом. Но для опенинга вполне хватает солнца, что играет в речных волнах и пробивается сквозь летнюю листву, для саундтрека – лёгких и трогательных мелодий, и «экономная анимация» вполне соответствует темпу и настроению. Точно также пара цветков и несколько веточек составляют совершенство икебаны. И если всмотреться в «Мастера Муси», изучить его, как особый редкий вид, обнаружится гармоничное единство структурных, сюжетных и изобразительных составляющих.

Концептуальная схема в строении сериала позволила начинать каждую серию «с чистого листа», не отвлекаясь на основной сюжет. И каждая серия стала изысканной многогранной метафорой, основанной на взаимосвязанных образах, оттенках и смыслах. Зелёный цвет и источник жизни, темнота и свет, тишина и непрекращающийся шум бытия, картина и душа художника, зерно и жертва – это лишь примерный, условно-урезанный «пересказ», и как невозможно до конца объяснить семнадцать слогов хайку, так для каждой серии можно привести множество трактовок.

Условное время действия освобождает от исторических тонкостей. В «альтернативной» Японии Урусибара Юкки сохранилось лишь то, за что любят периоды Эдо и Мэйдзи: мир, спокойствие, безопасность, порядок – благополучное средневековье фентези, не претендующее на достоверность, почти сказка, со своими чудесами, волшебством и особыми законами бытия.

Однако присутствие муси, их специфические черты, их влияние с зачастую трагическим результатом – все эти сверхъестественные составляющие не мешают сериалу быть предельно повседневным. Конечно, синтоизм как мировоззрение предполагает мирное сосуществование людей и духов, но одно дело когда о духах вспоминают, кланяясь камфорному дереву или здороваясь с хранителем водопада. В «Мастере Муси» духи предельно активны, подчас бесцеремонны и даже жестоки, как могут быть жестоки засуха, цунами или эпидемия. Но эти пугающие и опасные чудеса не заслоняют героев и следуют параллельно прекрасной обыденной реальности.

«Мастер Муси» в первую очередь о людях, об их отношениях друг с другом, о понятных и близких каждому устремлениях, ограниченных домом, семьёй, выбором своего пути и поисках самого важного, о долге, страстях и надеждах. И как в каждой серии, словно в энциклопедической статье, свой вид муси – так и в каждой же особенная и вместе с тем универсальная человеческая судьба. Бегущие из дома влюблённые, сестра, ухаживающая за больным братом, муж, жена и их ребёнок, взаимоотношения отца и сына – словно маленькие пьески в повторяющихся декорациях.

Лишённый единого сюжета, сериал развивается внутри каждого эпизода: через вступление к развязке и непременному финалу – письму, слуху или мини-эпилогу о том, что происходило дальше. Порой такая доскональность кажется избыточной, рассказчики сменяют друг друга, одна история прячется в другой, но здесь повествовательный характер сериала ближе не к роуд-муви, а скорее к дневнику путешественника. Вот ещё один день, новая деревня или местность, потом автор переходит к людям и старательно заносит на страницы их биографию, но даже попрощавшись, не хочет расставаться, помнит о каждом, знает, что ни одна история не кончается навсегда.

Всё это – метафоричность, условность и законченность – превращает «Мастера Муси» в цикл притч, объединённых одной философией, мировоззрением, настроением – можно называть как угодно. Смысл странствий главного героя Гинко не только в том, чтобы проложить тропку между отдельными историями про людей и муси.

Следует уточнить, что «Мусиси» (поливановскую транскрипцию нередко отдают в жертву благозвучности, однако правильнее произносить именно так) можно перевести не как «мастера», а как «специалиста по муси» или «мусиведа» (師 в составе «蟲師» – это скорее суффикс по профессии, чем «учитель» или «наставник»). Гинко ближе к энтомологу и одновременно специалисту по борьбе с «насекомыми» в одном лице. Он «мусивед» – тот, кто в первую очередь изучает, и только благодаря этому может управлять этими таинственными и вездесущими существами.

Гинко не детектив и не «охотник за привидениями», его ведёт не стремление «творить добро любой ценой», а скорее жгучее неизлечимое любопытство. Такими бывают прирождённые ученые, способные неделями гоняться за редким видом или беспечно рисковать своей жизнью, желая проверить очередную теорию. И кажется, здесь кроется главная тайна сериала. Муси живут не сами по себе – многие из них вмешиваются в судьбы людей. Так или иначе, но вместе с исследованием муси Гинко изучает людей.

Едва ли не с первой серии становится понятно, что он не просто «мусивед», посвящающий своё время «научной работе» – где обитает, что ест и чего боится очередная диковинная «зверушка». Гинко приходится быть и доктором, и священником, и даже порой судьёй, к чьему мнению готовы прислушаться. Потому что иногда муси оказываются неизлечимой болезнью, иногда – страшнейшим искушением, а порой – трудноразрешимой проблемой. Но лекарство и спасение каждый должен найти в себе сам – Гинко лишь открывает человеку разные пути, варианты развития событий и ждёт, готовясь к любому исходу, и страстно надеясь на лучшее. «Живи!» – то, о чём он неизменно просит. – «Не сдавайся».

Исследуя стойких и цепких муси так хочется научить этому упорству людей. Сидя на берегу Коки, потока вечной жизни, очень тяжело примириться со смертью даже совершенно незнакомого человека. Поток жизни, протекающий под землёй отражается не только во Млечном пути – он в каждом, кто продолжающем ежедневную борьбу с неизлечимой болезнью, сорняками на полях, холодом, усталостью и одиночеством.

Смирение, внутренняя сила, помогающая принять удары судьбы и двигаться дальше вопреки боли и отчаянию – эти способности оказываются самой действенной магией, залогом если не победы, то избавления от страданий. От героев «Мастера Муси» требуется не одномоментный подвиг, но ежедневная стойкость и терпение – так в крестьянских буднях невозможно остановить смену сезонов, изменить то, что произошло, надо принимать каждый день и никого не винить.

Каждый раз Гинко вынужден лечить не только тела, но и души, так что его можно назвать «Нингенси» – «человековедом». Отсюда его отстраненность, непохожесть, инаковость – страннику подчас легче довериться, чем своему, взгляд со стороны бывает самым точным, хотя и самым жестоким, чтобы изучать людей – надо перестать быть одним из них. Незнакомый человек с белыми волосами в нездешней рубашке с пуговицами и в пальто, который не боится признать: «Я всегда мог уйти до того, как наступит беда» – Гинко как проводник между двумя соседними мирами, притягивает муси и неизменно стремится к людям. И пускай он не может долго оставаться на одном месте, но уходя из одного дома – он всё равно идёт в другой.

Эдакое меланхоличное воплощение сумрака, моста между светом и сном, правым глазом вглядывающийся в каждый день и каждое новое лицо, левым оставаясь с бесконечной тьмой. Чужак, который ближе скорее к зрителям сериала, чем к его героям. Его анахроничные ботинки контрастируют с крестьянскими гета и дзори, его сигареты так странно смотрятся рядом с трубками-кисэру, его белые волосы неизменно выделяются среди чёрных японских шевелюр, но оброненное «я вечный изгой» – это не жалоба, а скорее попытка попросить прощение у тех, с кем он не может остаться. Это свобода того, кто постоянно переходит из одного мира в другой и потому не может принадлежать ни одному из миров. Но самое глубокое одиночество нарушают муси, а чувство нужности и полезности излечивает вернее горького лекарства.

И если идеи этого «цикла притч» можно назвать новой версией синтоизма, то Гинко становится тем самым мастером, что направляет и даёт возможность выбора – и одновременно учеником, терпеливо постигающим новые знания. Надо лишь двигаться вперёд, через сугробы, перевалы, болота и пропасти, вместе с движением потока Коки, параллельно млечному пути, по своей собственной дороге – без цели, просто ради самой жизни.